- Редкий случай, когда идея пришла не от режиссера, а от продюсерской команды. Идея нестандартная и очень наглая даже для российского коммерческого кино. Как она появилась?
Федор Бондарчук: В 2013 году в Бирюлево возникла конфликтная ситуация между представителями двух национальностей, эта история тогда очень активно освещалась СМИ, тогда у Александра Андрющенко и Михаила Врубеля и родилась идея. Решив, что снимать историю в том виде, в котором ее преподносили СМИ, нельзя, мы заменили одну из национальностей на пришельцев. Впервые я увиделся с ребятами на съемках фильма "Призрак", и уже тогда они меня впечатлили. А в идее меня покорила действительно наглость, потому что тарелка падает не на Лондон, не на Лос-Анджелес и даже не на Кремль, как мы привыкли видеть, а на наше родное Чертаново. Если вместо инопланетян использовать слово "другие", то это история про нас, про то, что мы видим каждый день в новостях. Это меня зацепило, и я согласился стать режиссером.
- Какому же сценарию вы точно сказали бы «нет»?
Федор Бондарчук: Есть темы, которые я точно никогда не буду снимать. Есть вещи, связанные с ВОВ, которые я никогда не соглашусь снимать. Я никогда не экспериментирую с физической болью в кадре – есть множество других способов вызвать шок, состояние аффекта или слезы у зрителя. Я не ставлю эксперименты над зрителями и не буду этим заниматься в силу воспитания.
- Одна из бед отечественного кинематографа – абсолютная неспособность иметь дело с сегодняшним днем. Россия – такая страна, у которой великое прошлое и великое будущее, а настоящего как бы и нет. Но в "Притяжении" особенно важно "здесь и сейчас". Как вы не побоялись к этому прикоснуться?
Федор Бондарчук: Я очень боялся, потому что временные рамки – это стены, которые подстраховывают режиссера, у него есть возможность дистанцироваться от происходящего. Отчасти это позволил сделать придуманный инопланетный мир, которого никто не знает, а значит, с ним можно делать что угодно. Снимать "сегодняшний" день без возможности что-то приукрасить было страшно, особенно учитывая то, что я перфекционист и визионер: мне все время нужно что-то подкорректировать и подкрашивать, но в "Притяжении" коллеги меня останавливали. Все выглядит очень реалистично, даже инопланетный мир мы не столько придумывали, сколько собирали из других миров. Еще у нас была настоящая военная техника.
- Как создатель, какую главную мысль вы вкладывали в фильм, что должны понять зрители после просмотра?
Федор Бондарчук: Давайте попробуем услышать друг друга. Есть разные люди, у них есть разные черты характера и личностные особенности, но это не значит, что завтра нужно выйти на улицу и бить всех дубиной за то, что они другие, верят в других богов, одеваются иначе, имеют другой цвет лица и любят мальчиков или девочек. Не нужно за это убивать, нужно в первую очередь выдохнуть и попробовать услышать человека напротив.
©kinopoisk.ru
- Эта история, с одной стороны, очень незначительная,
но, с другой, говорит о чем-то очень большом и важном. Насколько комфортно вам
жилось в сочетании маленького и большого, пока вы работали над картиной?
Федор Бондарчук: Я
называл его "маленьким фильмом про любовь". Это была шутка, которую
знали многие, пока не вышел первый материал о фильме – потом мои друзья и
коллеги просили прекратить троллить. А я
на самом деле снимал маленькую картину про любовь. Только в Imax. Был один момент, который меня удивил. Он связан
с Сашей Андрющенко: все свои фильмы я создавал с одним режиссером монтажа, а
этот фильм Саша монтировал сам. Мне было страшно за результат, потому что
всегда страшно начинать работу с новым человеком, но в этот раз мы отказались
от моей команды и заменили всю съемочную группу, оставив только Жанну Пахомову –
художника-постановщика. Насчет Саши: когда я увидел первую сборку
"Притяжения" из других фильмов, мне все понравилось, но потом мы
решили все переделать и договорились с Сашей встретиться на следующий день. Я
объяснил ему по телефону, что нужно изменить, а когда мы собрались, увидел, что
он уже все сам сделал так, как я хотел. Тогда я подумал: "Блин, зараза, а
как же мое блистательное умение монтировать? Я – ас монтажа, а не он, и тут на
тебе". И так было во многом, но я считаю, что должно быть всегда
некомфортно, чтобы создать что-то новое, поэтому такое состояние для меня
привычно.
- Слово "Притяжение", конечно, красивое,
но в Америке используют слово "химия", когда говорят о сочетании
актеров в фильме. Есть ли у ваших актеров химия? Сочетать известных актеров и
молодых – всегда риск. Был ли это осознанный риск, который вы взяли на себя?
Федор Бондарчук: Мы
вначале думали, как на новые лица отреагирует зритель, но потом совершенно об
этом забыли. Наши актеры – это и есть химия, это что-то невероятное. У Ирины
Старшенбаум нет актерского образования, да и слава богу! Ничего похожего на ее
стиль игры я еще не видел. Вначале очень надеялись, что к моменту выхода
"Притяжения" выйдут другие фильмы с Сашей Петровым, но потом забыли
про это и совершенно иначе отнеслись к проекту. Масштаб картины позволял
отказаться от медийных лиц и взять молодых артистов, чтобы образ в картине
связывался только с ними. Ира, Саша и Риналь Мухаметов – настоящие звери, у них
палитра невероятная, они могут сыграть все что угодно.
- Вопрос к актерам. Расскажите, как вас затянуло
в это "Притяжение"? Насколько все было дико и странно?
Александр Петров: Как
занесло? Однажды утром звонок в дверь, открываю – на пороге Федор Бондарчук с
цветами и шампанским. На самом деле у меня все в жизни происходит интуитивно, и,
когда произошло знакомство с Федором Сергеевичем, я уже понял, что дальше
должно что-то произойти. Это было на питчинге Фонда кино, на улице, когда вышли
все покурить, подышать и попить водички, я познакомился с Федором Сергеевичем.
Затем, как я и предполагал, мне позвонили и пригласили на пробы. Я пришел.
Федор Бондарчук: А мы в
этот момент с Андрющенко стоим, я говорю: "Саш, он – псих! Ты
понимаешь?", он говорит "Да-да! Абсолютный вообще". Я тогда
попросил Петрова остаться и сыграть вместо одной из не приехавших на съемки актрис,
он согласился, и я в тот момент был очарован.
Ирина Старшенбаум: Когда
сценарий "Притяжения" впервые попал в мои руки и я его прочитала, у
меня тоже возникло интуитивное чувство, что я должна там сниматься. Когда ты
читаешь историю и у тебя есть абсолютное ощущение, что она твоя, то других
вариантов быть не может.
Федор Бондарчук: С Ирой
была та же история: я подошел к Саше Андрющенко, мы решили, что она
ненормальная и попросили ее остаться. Она в тот день переиграла со всеми
актерами.
Ирина Старшенбаум: Если
честно, я думала, что меня просто используют вместо мебели, но когда в моем
образе появилась шапка, которую видно в трейлере, я поняла, что дело
приобретает серьезный оборот.
Федор Бондарчук: Да,
появилась такая идея. Мы надели на нее шапку, которой изначально не было в ее
образе. Мне так понравилась эта шапка, она ей так шла, и мы ее очень долго
обсуждали, фотографировали с разных сторон на айфон, затем на фотоаппарат, и
решили, что весь фильм она будет в этой шапке ходить: и в школе, и дома, и на
улице. Ирина мне пыталась доказать, что в школе не ходят в шапках, но я сказал,
что это не важно, и все равно заставил ее. Потом мы переснимали эту сцену,
потому что действительно в школе в шапках не ходят. В первый съемочный день я у
Ирины спрашиваю: "Ира, где шапка?" – и вся съемочная группа хором:
"Какая шапка?". Про Сашу раскрою секрет: он абсолютно не контролирует
свою энергию. Он не играет, а существует в картине, вживается в образ, и в
такие моменты его лучше не трогать – с ним разговаривать невозможно. В одной из
сцен он настолько завелся, что вместо того, чтобы открыть дверь рукой, зачем-то
пнул ее ногой, о чем мы не договаривались. Поскольку там было стекло, посреди
съемок он порезал себе связки. Нам нужно снимать еще столько же, он должен
бегать, спасать планету, биться с инопланетянами, прыгать, танцевать, и мы
понимаем, что всё: съемкам конец. И тогда мы решили вернуться к старому доброму
черно-белому кино – обманке, когда в один кадр заходит его дублер, камера на секунду
выпускает его из виду, и в следующий кадр присаживается уже Петров. А ходил не
он, и на экране этого заметить нельзя. Всего дублеров было трое.
©kinopoisk.ru
- В этом фильме действительно ансамбль прекрасных артистов, и очень смело было взять артистов именно из Гоголь-центра. Как составлялась эта часть ансамбля и как вы пришли к мысли взять актеров именно оттуда?
Федор Бондарчук: Да простят меня другие театры и педагоги Москвы, но Кирилл Серебреников, я считаю, знает что-то, чего, наверное, не знаем мы. Как только у тебя вырисовывается вся картина, ты подбираешь участников, присматриваешься к индивидуальности актеров. К кому бы я ни присмотрелся, это все оказывались ученики Серебреникова. Это та самая химия, как-то все само вышло.
- Как молодые актеры сосуществовали с нашими классиками? Кому из них и с кем было комфортнее или совсем не комфортно?
Федор Бондарчук: Они с уважением относятся к профессии и к другим актерам. Я вот не могу слышать слово "киношник", потому что я не "киношник", я – кинематографист. И всегда, когда речь заходит о "киношниках", я говорю, что не знаю, кто это такие. У молодого поколения тоже есть воспитание и образование, они состоялись и органично вписались в каждую сцену. Особенно в сцене с Меньшиковым, потому что я знаю, что он сам получал от съемок огромное удовольствие. Могу рассказать свою историю: я первый раз с ним на "Статском советнике" встретился, помню, что нас на съемках вначале всех выстраивали, а потом уже входил Олег Евгеньевич, но сам он этого не признает. На съемках "Притяжения" в перерывах я тоже предлагал ему пройти в трейлер и попить чай, а он возмущался тем, что я его все время выгоняю, и удивлялся, почему я считаю, что ему во время перестановок света некомфортно находиться на площадке. В итоге он ел сушки и пил чай прямо на площадке.
Ирина Старшенбаум: Когда Федор Сергеевич говорил, что сегодня у нас снимается Олег Евгеньевич, к этому готовилась вся площадка, и к его приходу вся съемочная группа уже ждала на своих местах. Олег Евгеньевич приходил, отснимал свои сцены за 15 минут и проходил на плейбэк, к Федору Сергеевичу, чтобы дождаться пересъемки. А Федор Сергеевич всегда смотрел и говорил: "Так, давайте еще... А, ладно, нечего тут уже переснимать, ну, до свидания, Олег Евгеньевич, было очень приятно с вами сегодня поработать". Я играю дочь Меньшикова, что понятно по трейлеру: только дочки могут так ужасно разговаривать с народными артистами. Я немного нервничала перед тем, как выйти вместе с ним на сцену, но в итоге была обескуражена тем, как за секунду у нас наладился контакт. Ничего сложного не было, было очень приятно, что он не строит никаких преград в общении. Все усложняют обычно те люди, которые лишены большого таланта.
Федор Бондарчук: Единственная проблема в том, что он хотел поменять весь текст. Я ему объяснял, что это бессмысленно, мы уже все исправили, что могли, и тут вариантов нет, но он все равно пробовал. У нас было больше шестидесяти драфтов сценария.
- Самое сложное в режиссерской работе – баланс человеческого и сверхчеловеческого, эффектного и трогательного, высокотехнологичного и обыденного. Каким образом вы налаживали этот баланс?
Федор Бондарчук: Я говорил, что в подобных фильмах нет ограничений. Если говорить о балансе, то у тебя есть сценарий, драматургия, актерские сцены, и, когда к этому добавляется команда, которая чувствует эту грань, работать легко. Мы убрали все сцены, которые похожи на рекламу, и элементы сложной съемки, оставили только ручную. Мы убрали все нарочито пафосное и все углы камер, квадрокоптерные съемки, оставили их только там, где они нужны, убрали линзы и все новомодные штучки, оставив только документальную съемку. Это и диктовало условия работы. Есть съемки go-pro, но они не для украшательства, как я люблю, а для лучшего раскрытия инопланетного мира.
©kinopoisk.ru
- Каково было изображать что-то драматическое, когда вокруг только зелено-синий фон?
Ирина Старшенбаум: Мне кажется, любому актеру интересно фантазировать, и все зависит только от того, насколько далеко он сможет зайти в своем воображении. Это своеобразная проверка себя – до какой степени ты можешь классно импровизировать и раскрываться.
Александр Петров: Я считаю, что просто нужно всегда понимать, что делать. Когда ты понимаешь, что делать, ты понимаешь, что нужно сыграть, а фантазия рождается уже потом. Предположим, тебе говорят, что перед тобой появляется невидимая штука, которая резко тебя бьет. Нужно понимать, куда она конкретно бьет, где была и что делала до этого, на каком расстоянии от тебя, и когда ты набираешь огромное количество подробностей, то выстроить фантазию очень легко. Я всегда удивляюсь, когда актеры говорят, что работать на хромакее сложно. У меня в "Притяжении» было всего 2 сцены, и я считаю, что главное – четко понимать, что на самом деле происходит, тогда сложностей не будет. Работа с воображаемыми предметами показывает, насколько хорош актер.
- Расскажите о работе над звуком: как человека из Новой Зеландии занесло в Россию?
Федор Бондарчук: Дэйва нашел Саша Андрющенко. Он нашел какое-то количество саунд-дизайнеров и вышел на Дэйва, который работал над фильмами "Чаппи", "Эллизиум", "Хоббит" и "Прибытие". Он лучший специалист по пришельцам. Меня поражает в нем то, что он исследователь и постоянно находится в работе, он может просто пройти мимо, услышать звук, остановиться, достать телефон и начать его записывать. Затем проигрывает его задом наперед и уже пробует звуки. Он часто говорит, что ему нужно от чего-то оттолкнуться, чтобы полететь, поэтому мы очень долго обсуждали наших пришельцев, чтобы найти что-то оригинальное, чего еще не было. Меня вдохновляет творчество Захи Хадид, поэтому на нем мы и основывались, придумывая наш инопланетный мир. Затем договорились, что все будет основано на воде: вода лечит, помогает, вся энергия основана на воде, и, когда Дэйв услышал про воду, он меня остановил и сказал, что уже все придумал. Дальше он забирал все микрофоны и ходил с ними в душ, под дождем, записывал, как люди пьют воду, и чего он только не делал! Его внутренняя свобода, умноженная на технику и профессиональный опыт, – это изумительно.
- Какая самая сложная сцена была во время съемок именно истории любви?
Ирина Старшенбаум: Когда Саша повредил себе ногу в технической сцене, был очень тяжелый день в психологическом плане, вся съемочная группа думала, как поступить дальше. Все перенервничали и очень поздно легли спать, очень переживали, а на следующий день была главная сцена с Меньшиковым в военном городке. Для меня вот эта сцена была самая тяжелая.
Федор Бондарчук: Все, что касалось актеров, для меня было сложно, потому что они все до этого играли в театре. Бывало, приходишь на площадку, а тебе ассистент говорит: "Вот этот играет до пяти, этот у вас снимается до 17:30, а вот этот артист до 15:00", и снимайте как хотите. Саша именно в это время не ходил, а Ира совмещала наши съемки с другими. У них производство задержалось, и пять дней совпали. На другое время перенести было нельзя, потому что Меньшиков уезжал, и мы решили, что днем Ира будет сниматься в "Притяжении", а ночью – в другом фильме. Я очень протестовал, потому что ей некогда было спать, но режиссер другого проекта сказал, что она не будет спать вообще. Я тогда, помню, сказал, что это будет первая актриса, которая не будет спать пять дней и умрет на съемках. Мы нашли хорошего спортивного доктора, не знаю, что именно он делал, но Ира действительно пять дней не спала, на щеках появился нездоровый румянец, и к вечеру ей «вштырило». Я ей пытался объяснить, что она не в себе и нужно позвать доктора, а она не хотела ехать домой и требовала продолжить съемки. Еле отправил ее домой. Актеры – самое сложное в этой картине.
- Мы привыкли видеть, как рушится Америка, и вот впервые увидели, как рушится Москва. Что вы порекомендуете людям, которые живут в Чертаново? Как смотреть этот фильм?
Федор Бондарчук: Мы сделали премьеру в Чертаново на день раньше премьеры для светской Москвы. И к нам подошли владельцы сети городских кинотеатров и говорят: "Слушайте, мы посмотрели ваш фильм, и получается, что ваша хренотень упала прямо на наш кинотеатр!". Что мы будем рекомендовать? Я поделюсь этим опытом после премьеры.
- После выхода фильма планируется ли выход дополнительных материалов о съемках?
Федор Бондарчук: Безусловно, но мы хотим немного подождать. У нас есть секреты, и мы сделали все, чтобы их не озвучить до сих пор. Мы будем удивлять вас и визуально, и драматургически, поэтому не можем рассказать всего. Но сейчас мы готовим фильм о фильме: работа постпродакшн, звук, графика. Когда выходили на синхронизированное звучание и перезапись, мы использовали мощнейший компьютер в России, который находится в СПбГУ. И, когда мы в него загрузили 600 парабайтов информации, он просто "упал" – впервые! Вот это одна из историй, которая войдет в материалы.
