Автор: Екатерина Богма
©Екатерина Богма
О СЕБЕ
Я — один из тех, кто терпеть не мог мультипликацию. Это не фигура речи, это действительно так. Я никогда о ней не думал, и когда попал в 59-м году на курсы мультипликаторов, у меня было только одно желание: уйти. Рассуждал: ну проучусь два года, поработаю, но все равно уйду. Потому что все мое внимание было приковано к живописи. И тогда, и по сию пору. Живопись по-прежнему остается в центре моего внимания.
Я люблю живопись с детства. Как только научился ездить в Третьяковку самостоятельно, лет 11 мне, наверное, было, так я туда. Важно, что мама знала, что я знаю, как доехать из Марьиной Рощи в Лаврушенский переулок.
Третьяковкувыучил наизусть. Знал абсолютновсе. И это была очень полезная история, хотя я, в общем-то, не предполагал, что это называется «работа над собой».
О ДЕТСТВЕ
Я из коммунальной квартиры. Жил в классической коммуналке, воспетой Высоцким. Что говорить, проживал в таком доме, где на 20 человек всего одна уборная… Точно не помню сейчас эту строчку… Но вы знаете, я не пожелаю себе другого детства. Я столько всего здесь увидел: разные характеры,разные столкновения, разные страсти,разные изображения.
Как мне кажется, человек измеряется тем, насколько он в самом обыденном событии способен увидеть что-то такое, что накрепко войдет в его жизнь. «Зимой в комнате на веревках досушивалось принесенное с улицы белье, распространяя морозную пряность». У кого-нибудь в комнате сушилось белье, с мороза принесенное? Мне кажется, что если этого не было, то чего-то мы не добрали, какого-то глотка воздуха не глотнули. А это было необыкновенно, когда мама идет по коридору, а у нее в руках глыба:мокрая простыня раздулась на морозе — так и застыла.
«Пахнет хлебом, по воскресеньям — маковым пирогом, бубликами. Папа за столом отхлебывает горячий чай, почти кипяток, из тонкого стакана в подстаканнике, и читает». Папа — я его без книжки никогда не видел. Был он наладчиком деревообрабатывающих станков. «Брат на скрипке разучивает гаммы, за окном — зимняя ночная синева, а в комнате тепло от печки. Я рисую, и кажется, что это навсегда». Правда, какой мир? Понимаете, настоящий мир.
©Екатерина Богма
О ЛЮБИМЫХ СТИХАХ
Я помню, какое на меня ошеломляющее впечатление производили слова: «И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь». «Черной кровью» — это совершенно сносило с ног. Я-то знал, что кровь красная. А черную кровь я видел только в кино, потому что кино было черно-белое. И на меня это наводило ужас. Невероятный ужас. Но стихи эти я запомнил с детства. И по сию пору они во мне звучат, и звучат с совершенно невероятной силой.
ОБ ИСКУССТВЕ
Для меня искусство даже выше религии, сильнее – по внутреннему ощущению, по энергии. Оно тебе сразу, как на ладони, вдруг представляет мир. Это может делать только искусство.Но искусство без религии просто не может существовать. Оно мертво, его нет.
Если бы не искусство, не знаю, кем бы я был. Я просто его боготворю.
Чем больше возможностей, тем меньше художественности. Художественность — это всегда ограничения. Это всегда часть вместо целого. В литературе даже есть термин, который обозначает этотприем — часть вместо целого (Синекдоха. – Прим. ред.) И само искусство — часть вместо целого. Но в этой части оно сосредоточивается на огромном мире.
Ограничения задают высоту. Вот это самое важное. Надо попасть в безнадежнуюситуацию и сделать то, что, казалось, выполнитьневозможно. Вот тогда (только тогда!) можете рассчитывать на успех. Не то что на успех. На покорение высоты. Мне иногда говорят: «Что, старик, ты, значит, за цензуру?» Я отвечаю: «За цензуру, но только совсем в другом смысле». Речь идетне о политической цензуре, политическом сыске. Речь идет о том, в какой степени ты способен сам себя ограничивать. В этом случае могутсложиться благоприятные условия для такого открытия, которого ты даже и не предполагаешь.
О КИНЕМАТОГРАФЕ
Мне,может,хотелось бынемое кино делать. Просто без звука. Одна актриса сказала: «Жаль, что звуковое кино пришло после немного кинематографа. Лучше бы наоборот». И в этих словах глубокий смысл.
Чаплин был велик в ограничении, очерченном возможностями немого кинематографа. Когда появилось звуковое кино, Чаплин постепенно ушел на второй-третий план, успев создать шедевры. Вспомним «Огни большого города». В фильме он использовал звук, но сделал его абстрактным – не хотел, чтобы звучало слово. Слово зазвучалов фильме «Великий диктатор», потрясающее слово — политическая пародия на Гитлера. И это было действительно величайшее произведение в кинематографе, да и вообще в мировой драматургии. Это особый случай.
А вообще, конечно, раз звук пришел, надо научиться им пользоваться. Как Ахматова сказала: «Я научила женщин говорить…Но, боже, как их замолчать заставить!»? Здесь то же самое. Мы научили кинематограф говорить, но как сделать так, чтобы он не был таким наглым, не лез в глаза, не вывешивался за пределы экрана?
В мультипликации, которой я занимаюсь, тоже можно сделать и озвучку по ролям, и прочее, и прочее. Но я в этом смысле минималист. Я стараюсь свести к минимуму, убрать клише. Их достаточно в мультипликации накопилось.
©Екатерина Богма
О ДЕТЯХ
Не лезьте в душу. Не лезьте. Потому что мы ничегоне сможем сделать, только все вытопчем там. В основе — гармония. Вот я для себя записал: «Дети стали товаром. Сантимент — обратная сторона жестокости, алчности, жажды победы над конкурентом. Ушли понятие доверия, радость понимания, узнавания. Нейтрализация чувства одиночества, покинутости». Для ребенка одиночество — это катастрофа. Он с этим не может справиться в одиночку. «Защитный купол» – семья.
Даже тот фильм, который делается для взрослых, обязательно должен в себе содержать моменты, на 100 процентов понятныеребенку. Соотносить эти моменты с его жизненным опытом.
Мне часто задавали вопрос: «А “Ежик в тумане” — это для детей или для взрослых?» Я говорю: «Вообще это для тех взрослых, кто не забыл, что он был ребенком, что у него было детство».
О ПОТРЯСЕНИЯХ
У меня такое ощущение, что Земля заражена ненавистью. Кажется, что один из моментов, которые кормят ненависть, — это жажда одного встать над другим. Хотя на самом деле эта проблема очень просто решаема. Ты хочешь возвышения — возвышайся над собой. И ты никого не затронешь.
О ЛЮБИМОМ СВОЕМ МУЛЬТФИЛЬМЕ
«Сказка сказок» –фильм, где я чувствую себя. Вот это — мое. Это то, что во мне постепенно так собиралось-собиралось-собиралось, годами собиралось. Вот такой эпизод: тетка пришла с фронта, потом вернулся ее муж. Она родила, через две недели ребенок умер. Мне было 3,5 года. Она меня кормила своим молоком — я это очень хорошо помню. Сцеживала в кружку. И вот эти впечатления постепенно собираются-собираются-собираются… Могу вам даже сказать, наверное, Фрейд бы в этом что-то усмотрел.
О ЖЕНЕ ФРАНЧЕСКЕ
Она пришла к нам, на кукольную студию. Хороша собой была, что говорить. Она и сейчас хороша. Когда мне задают вопрос: «Какой из ваших персонажей вам наиболее близок?»,яотвечаю: «Франческа. Она загадочная и всегда в тумане».
О СВОБОДЕ
Оставаться свободным — свободным в подлинном, интеллектуальном смысле, в смысле независимости от мнения вышестоящего начальника, — ты можешь, только скопив в себе и определенное мужество, и знания. Чтобы ты был доказателен в своей свободе. Здесь не нужен никакой философский треп: «А что такое свобода?» Кант одно скажет, Маркс — другое, и каждый по-своему прав, вот в чем дело. Свободен знающий. Очень просто. Я всегда привожу такой пример. Двое без компаса заблудились в лесу. Кто свободен? Свободен — знающий. Тот, кто может определить, где север, где юг, по тому, с какой стороны дереварастет мох. Тот, кто знает, что можно в лесу есть, какие ягоды.
Свободен –знающий. И если обладающий знаниямиимеет возможность свободно говорить об всем, это и есть подлинная свобода. Которая, однако, сопряжена с твоей ответственностью за свои слова, за способность говорить о вещах, о которых не принято говорить.
Однажды мне один режиссер сказал: «Старик, тебе надо бы уже делать игровое кино, ты уже перерос мультипликацию». А я ему ответил: «Нет, дружище, это ваша кинематография не доросла до мультипликации».
