Тревожные новости о будущем печатных изданий звучат уже не первый год: падают тиражи газет и журналов, закрываются газетные киоски, молодежь читает новости в социальных сетях... О смерти и ренессансе печатных СМИ в эпоху цифровизации, о том, как зарабатывают газеты в 2023 году и в каких странах сегодня можно купить российские газеты, рассказал «Журналист Online» генеральный директор издательского дома «Аргументы и факты», доцент факультета журналистики МГУ Руслан Юрьевич Новиков.
©Андрей Бухарицын / Журналист Online
− Что в современном мире является основным источником доходов печатных СМИ?
− На сегодняшний день есть две ключевых модели монетизации печатных СМИ: тиражные операции и реклама. В газете «Аргументы и Факты» — уже не классическая модель монетизации. Мы далеко не на 100% свою выручку формируем из тиражных операций и рекламы в печати. Реклама в диджитал сейчас приносит нам больше, хотя каждый год мы повышаем объём рекламы в печати. Но этот тренд либо стабильности, либо небольшого снижения за счёт увеличения цены на рекламу. За счёт периодического снижения объёма рекламы мы плюс-минус держим тот же уровень. Но, как правило, будем говорить о том, что это тренд на понижение.
И тиражные операции. Я думаю, мы остались последней газетой в стране, для которой тиражные операции — это процесс прибыльный. Всегда говорю абсолютно откровенно, что у нас был один регион в России, где для нас производство газеты убыточно. Это Магадан. Ещё на Камчатке сейчас складывается подобная ситуация. Но мы всё равно продолжаем делать печатные продукты, потому что понимаем, что лояльность аудитории для нас намного важнее, чем себестоимость производства там. И мы готовы нести небольшие убытки в этом процессе, чтобы сохранить аудиторию даже при небольшом тираже в регионах. Практически уверен в том, что ни один из наших конкурентов сейчас не имеет рентабельный тираж. Хорошо, если это ноль. Правда, я полагаю, что это даже небольшой минус, который покрывается рекламой. Именно это для меня является объяснением большого количества бесплатного тиража, который распространяется не только в Москве, но и в других регионах. Мы не теряем деньги на бесплатном тираже. Вы не увидите нас в кафе, ресторане, в МФЦ и где-нибудь ещё. При этом вы увидите наших коллег и конкурентов, которые там благополучно находятся. Зачем они это делают? Это связано с измерителями: чем больше контактов даже случайных людей с тем или иным СМИ, тем выше будет индекс популярности среди читателей. Соответственно, для рекламодателя будет больше аудитория СМИ. Бесплатное распространение имеет только эту цель. Наши бесплатные тиражи вы можете встретить только в «Сапсане» или на борту воздушного судна. И это другое СМИ, по-другому зарегистрированное, с другой лицензией и названием.
− Как некое отделение?
− Нет, это не отделение, а отдельный продукт, который имеет часть базового наполнения нашего федерального еженедельника, однако половины нашего платного продукта там не будет, взамен же будет какая-то информация для туристов. Как правило, точки распространения – это авиарейсы, конечно, из Москвы. В случае с «Сапсаном» — это либо московский тираж, либо петербургский. Мы туда идём с той же целью, что и другие занимаются бесплатным распространением, – привлечение внимания аудитории. Наших газет, если брать самолёт, хватает только на бизнес-класс, уже в экономе их практически не бывает. Мы поставляем очень ограниченное количество экземпляров. То же самое в «Сапсане». Распространение прессы начинается с первого класса, и газета заканчивается, как правило, не дальше середины состава. Мы привлекаем либо специальную премиальную аудиторию, которая имеет возможность путешествовать, либо аудиторию людей из бизнеса-класса, которые передвигаются по работе, и они для наших потенциальных рекламодателей очень "вкусная" аудитория .На этом бесплатное распространение заканчивается.
Тиражные операции состоят из двух больших блоков: подписка и розница. Розница – классический инструмент. Подписка пришла к нам как цивилизационная мера, которая облегчила доступ к прессе. Я как ребёнок, родившийся и выросший в Советском Союзе, помню, как в 7:00-8:00 все почтовые ящики были битком. Все квартиры подписывались на большое количество изданий. Я выписывал себе журнал «Юный техник». Для детей выписывали «Мурзилку», кто-то — журнал «Крокодил». Это всегда был большой набор подписных изданий. Подписка гарантировала своевременные доставку и получение. Это на самом деле снижало стоимость. Розничные продажи были дороже, чем подписные, которые, в свою очередь, субсидировало государство. Это социальная функция государства — донесение информации до населения.
— Это сейчас сохранилось?
— Нет. В Западной Европе, в Северной Америке сохранилось, но в России с 2014 года больше не существует. Именно с 2014 года пошёл процесс быстрого и динамичного разрушения института подписки. Подписка всегда падала темпами, много опережающими падение розничных тиражей. Тиражи снижались, условно, на 3%, подписка падала на 10%. Подписной тираж стал абсолютно бессмысленным в крупных, средних городах и даже посёлках с развитой инфраструктурой, где есть точки розничного распространения или ритейл, в котором присутствует пресса. Цена на подписной экземпляр сейчас выше минимум на 30-50%, чем на розничный тираж. Несмотря на то, что розничный тираж, как нам всем кажется, имеет большее количество торговых наценок. Работа дистрибьютора — это и логистические терминалы, и огромное количество мелкой логистики по киосковым сетям, и наценка, себестоимость каждого киоска, его аренда, зарплата киоскёру, и рентабельность, которую закладывает мелкий или крупный дистрибьютор, владеющий киосковой сетью, и наценка самого киоска. Это большая и сложная логистическая цепочка с дроблением от большего к меньшему. Почта же – это такой гигант, у которого огромные потоки идут во все долы и веси нашей страны, но при этом почтовые наценки почему-то значительно выше. До 2014 года, пока подписка субсидировалась государством, этот институт был очень сильный, и я думаю, что, если бы он не разрушился, то на сегодняшний день подписка была бы одной из потенциальных либо точек сохранения стабильности, либо даже потенциальных точек роста. Мы лидеры по подписке среди всех печатных СМИ в стране. Она сохраняется исключительно за счёт малоподвижной аудитории – это не только люди ограниченной мобильности, но и глубоко возрастные люди, которые даже не всегда могут выйти за хлебом. Они могут ещё спуститься за газетой в почтовый ящик, если живут в многоквартирном доме. Либо же они будут лишены прессы. Но основной подписной канал для нас – это малые сёла, посёлки, малые города, где нет ритейла и где нет розничного распространения прессы. Но там подписная модель своеобразная, потому что в этих местах мы видим нестандартный коэффициент чтения. Газету могут выписывать на несколько домов или даже на всю деревню, потому что это очень дорогое удовольствие. Я всегда на лекциях говорю о том, что на сегодняшний день печатная пресса — это самый дорогой канал доставки информации. Газета – это двухчасовое чтение. Стоит она условно 50 руб. В стандартном месяце четыре недели – это 200 рублей. 200 рублей в месяц — это 2400 в год. Это полторы подписки на онлайн-кинотеатр с неограниченным количеством телеканалов, любого видеоконтента, аудиоконтента, который тебе поставляется онлайн радиостанцией, и так далее (прим. — Подписка на год в онлайн-кинотеатре Premier стоит 1599 рублей). То есть за те деньги, за которые мы покупаем печатную прессу, можем получить океан контента.
Розничное распространение – это классика. Сюда входят киосковые сети, ритейл, отделения «Почты России», где в розницу продаётся газета, и это довольно существенная доля в продажах. И спасибо почте, что они эту историю запустили. Сейчас, с одной стороны, почту критикуют за институт подписки, с другой — они пытаются что-то с этим делать. Те же самые розничные продажи — это их хорошая инициатива. Они сократили продажи трусов и тушёнки и внедрили хорошую практику розничного распространения прессы. Деньги от тиража — это классическая монетизация прессы.
Реклама в печатной прессе — это открытый прайс-лист, гибкая система скидок. На рекламу в прессе, естественно, есть ограничения на то, сколько она может занимать места на полосах печатного издания. Никто, мне кажется, не набирает этот процент, потому что, если его набрать, то газета будет наполовину состоять из рекламы. Реклама у нас бывает следующих форматов: классическая баннерная, объявления полосные, полуполосные. И, естественно, текстовая реклама, когда рекламные сообщения формируются посредством текстового контента. Это может быть рассказ о социальных инициативах в каком-то регионе некой газодобывающей компании. Такие полосы будут маркироваться рекламой либо непосредственно на полосах, либо в издании существует практика, когда «в подвале», будет написано о том, что материалы, размещённые в рубриках «деньги и финансы» или ещё каких-то, могут носить рекламно-информационной характер. Мы уже давно обязаны маркировать рекламу как в диджитале, так и в прессе. А иначе потом дорого будет выплачивать штрафы.
Это базовая история, как сейчас печатная пресса монетизируется через рекламу и тиражи. Но та же самая печатная пресса на сегодняшний день — это уже что-то бóльшее, и у каждого свои ответвления, но привязанные, как правило, к печатке. Например, до появления мощного и сильно зарабатывающего диджитала у нас появился пресс-центр. Что это такое? На самом деле это эвент-подразделение. Это те, кто собирают пресс-конференции, кто делают презентации, те, кто проводят выставки, проводят аукционы, если это необходимо.
− PR-отдел такой.
− Да, только внешний. Могут быть и внутренние мероприятия. Но, как правило, всё-таки заточенность на внешние мероприятия. Вы шли мимо нашего красивого круглого зала, где проходят основные события. Прекрасное помещение. Именитое! Грибоедов там впервые «Горе от ума» читал. Он жил в этом доме. Особняк насыщен историей.
Без мощного, сильного медиа невозможно было бы существование такой эвент-площадки. Я ещё знаю СМИ, которые регистрируют бренды косметики под своим именем и начинают ее заниматься производством. По крайней мере, та же самая прямая связь с ритейлом, и это даёт возможность выходить на рынок. Косметикой в том числе торгуют киосковые сети. Печатка — это разрастающаяся история, в которой есть ещё много маленьких каналов монетизации. Есть ещё потенциальный вопрос объединения тиражей. У нас сейчас в каждом регионе свой тираж. Объединение тиражей возможно, но тогда теряется региональное присутствие, и это плохо влияет на лояльность аудитории, поэтому такую историю мы рассматриваем в последнюю очередь. Есть ещё один вариант. Можно было бы собирать в одной типографии тиражи и развозить их по всей стране, но это невозможно в случае с ежедневными газетами и практически невозможно в случае с еженедельными газетами. Допустим, наша газета должна быть во всей стране в 6:00 утра во всех точках распространения: неважно, Калининград это будет или Владивосток. Если из-за погодных условий по пути из типографии грузовик упал на обочину и региональный тираж не доехал к 6:00 утра, а доехал, например, к 15 часам дня, мы теряем 30-40% продаж. Для нас первый день продаж — это основной день. И поэтому мы не можем где-нибудь в центре страны печатать всю газету и развозить её по всем регионам. Мы должны истребителями её перевозить, но тогда мы понимаем, какая будет себестоимость, да и вряд ли вооружённые силы будут к этому готовы. Но даже гражданская авиация не позволит на сегодняшний день обеспечивать ту логистику, которая нам нужна.
− Обратил внимание на карту у Вас за спиной, и созрел вопрос про региональные отделения «Аргументов и Фактов». Количество населения как-то связано с распространением газеты? Условно, Москва и Владивосток.
− Нет однозначного ответа. Одновременно и да, и нет. Есть регионы, где на единицу проживающего больше процент потребления, а есть — где меньше. Как правило, это зависит от нескольких факторов. Фактор номер один, как нам сейчас кажется, это доступность интернета, то есть чем более доступен интернет, тем меньше потребление прессы. Правда не совсем такая. В деревнях, например, живут люди более старшего возраста, чем в городах, и распространение интернета на них не сильно влияет. Возраст — это второй фактор. И есть третий важный фактор — это доступность точек продажи.
Реформы уличной торговли, которые проходят почти по всей стране, для распространения прессы — очень болезненный процесс. К примеру, в Москве прошла хорошая, красивая, большая реформа. Но даже в Москве мы всё равно видели определённые сложности. Например, связанные с тем, что объект уличной торговли (киоск печати) убрали, а следующий поставили через месяц. Мы в книгах читаем, что срок привыкания — 21 день. Если в течение этого срока человек на своём пути не встречает киоск прессы, привычка пропадает, а это, в свою очередь, влияет на потребление. Если этот красивый киоск не через месяц, а на следующий день поставили, но через дорогу, половина аудитории туда не придёт за газетой, потому что им просто не нужно переходить на другую сторону Садового кольца. И часто киосковые реформы больше влияют на потребление, чем, например, проникновение интернета и средний возраст.
Цена тоже в регионах меняется. Есть регионы, например, Красноярский край, который там начинается и вот там заканчивается! [показывает рукой] (прим. — протяжённость Красноярского края с севера на юг составляет примерно 3000 км, являясь самой длинной административной единицей в мире). На север мы в принципе не можем доставить. Это может сделать только «Почта России» либо вертолёты, и понятно, что там цена будет совсем другая даже в рамках одного края. Это тоже один из факторов. Но я думаю, что основных три: проникновение интернета, наличие сетей распространения и средний возраст жителей.
− А лидеров можете назвать по регионам?
− В тиражах, конечно, Москва, Санкт-Петербург. На третьем, наверное, Краснодарский край. В основном европейская часть. Но при этом в Новосибирске, Красноярске, Омске, Перми тоже большие тиражи. Во Владивостоке сейчас диджитал резко растёт, но и печатная газета там очень хорошо себя чувствует. Мы абсолютный лидер среди всех «федералов», но и серьёзно поджимаем всех «регионалов», кроме бесплатных, которые в каждом ящике. Конкуренция с бесплатной прессой в ящиках невозможна. Просто потому, что эта другая модель.
− Вы в одном интервью говорили: «Во всех развитых странах уже не нов слоган о том, что офлайн — для богатых, онлайн — для бедных». По Вашему мнению, печатка сейчас элитарный продукт?
− Если говорить про цену, то это уже элитарный продукт. Это как бургер в недавно переименованной сети фастфуда или бургер в каком-нибудь дорогом мясном ресторане. Разница в цене может быть в 10 раз, и мы понимаем, что это вроде бы один и тот же продукт, но там фастфуд, а тут мраморная говядина со свежеиспечённой булочкой, хрустящим настоящим салатом и соусом, который только что сделал повар для каждого бургера отдельно. Это будет принципиально разный продукт, также и с контентом. Что самое дорогое для человека?
− Не знаю. Жизнь?
− Нет. Самый дорогой ресурс — время! Единственный невосполнимый ресурс. Всё остальное можно восполнить, даже здоровье. Время восполнить невозможно. Газеты требуют полутора-двух часов вашего личного времени вне коммуникаций, вне телефона, вне книги, вне разговоров или чего бы то ни было ещё. Чтение не подразумевает «второй экран» вообще. Почти всё в нашей жизни подразумевает «второй экран». Мы с вами сидим разговариваем, у нас играет радио. Мы потребляем контент, который несётся из динамиков. Невозможно читать. Я на лекциях привожу простой пример. Вы читаете учебник и подумали: «Чёрт! Я же не ужинал! Пойду сварю макарошки. С чем же мне их сделать: с кетчупом или сыром?». Всё, что мы проходили глазами в это время, мы вообще не поняли. Мы начинаем это делать заново. Поэтому чтение — история, не терпящая «второго экрана». Много ли у нас людей, которые могут себе позволить каждый день, например, два часа тратить на чтение газеты? Только богатые люди могут себе позволить два часа аналитического чтения. Поэтому я всегда говорю, что «белые воротнички» — это газета, а «голубые воротнички» — это смартфон. Сейчас ещё появился Telegram. Он позволяет нам находиться всегда в повестке, не тратя много времени. Повестка ещё та, которую ты хочешь, по направлениям. И ты потребляешь всё это очень быстро. Это совсем не то, что чтение принта.
Чем же принт отличается от того же диджитала? Колоссальной работой редакционного коллектива. Большое количество людей сначала должны понять, что для конкретной аудитории будет являться важнейшими событиями, например, за прошедшую неделю и анонсы на будущую. Мы в каждом регионе имеем свои региональные полосы. Сначала надо выбрать темы. Произошло, предстоит, происходит сейчас. Дробление по зонам: глобально — планета, локально — страна, какие-то объединения стран, какой-то конкретный регион, и в этой истории нужно ещё успеть рассказать и про общеполитические новости, и про экономические, и про финансы, и про пенсии, и про здоровье, и что-нибудь про спорт обязательно, и что-то про культуру, и ещё как-нибудь развлечь. И всё это нужно сделать на ограниченном количестве полос. Над этим работает огромная команда профессионалов, и, если мы говорим, что нужно написать материал на тему медицины, у нас есть журналист с медицинским образованием. Мы должны профессионально заниматься всем: и политикой, и экономикой, и здоровьем, и пенсиями, и транспортом, и всем-всем. Это колоссальная работа: не просто написать текст, а сначала сформулировать, что, действительно, будет важно для конкретной аудитории, а не для абстрактной. Потому что аудитория бизнес-издания будет сильно отличаться от GI аудитории. И тут надо попасть в аудиторию. Мы не новостная газета вообще, у нас нет новостей. Вы получаете аналитику. Извечный пример про метеорит и развитие этой истории во времени. Когда упал метеорит, все новостные агентства в ленте написали: «Упал метеорит… где-то… за Уралом». Потом уточнение: «В Челябинске упал метеорит». Потом уточнение, какого он примерно веса был, в какое время, какого размера, его примерное направление, как его пропустили, почему это случилось и всё такое. Что может сделать газета? Условно, напишем по результатам, что упал метеорит в Челябинске, даже с размерами, с весом, с какими-то подробностями, какая площадь выжженного или поломанного леса. Да это уже никому не интересно. Всё! Повестка прошла — это уже все прочитали. А надо сделать, чтобы материал прочитался. Тем более, это же важная тема, её нельзя избежать. Что можем сделать мы? Мы берём лучших людей, которые в нашей стране разбираются в метеоритах. И собираем большой аналитический материал о том, что это был за метеорит. Почему? Как их отслеживают? Какие метеориты падали на территории нашей страны? А чем отличался один от другого? А какие есть риски? А сколько мы пропускаем метеоритов, и почему их не наблюдают астрономы, и как так может случиться, что такая громадина всё-таки падает на землю? Как так, что никто даже мяукнуть не успел? А если бы он не в Челябинск прилетел? А что, если бы он в Москву или Подмосковье прилетел? Если бы он в сам Челябинск попал? Да, конечно, мы можем сделать большой интересный аналитический материал. А всё, что было до этого, начиная от «упал метеорит» и заканчивая этим всем, мы сделаем на сайте. Мы отработаем и ленту «упал метеорит», и когда упал, и где, и видео разместим, и от маленькой новостюшечки мы потом придём к этому огромному материалу с мнением экспертов. Мы сделаем то, что не сделает больше никто. В этом отличие печатной прессы. Получить тот же самый набор такого качественного аналитического контента в диджитал крайне сложно.
Возвращение почтовых рассылок началось несколько лет назад, и мы эту динамику наблюдали, но до того момента занимались «постольку-поскольку». Но это начало расти. И мы включились и начали даже делать точечные рассылки по разным направлениям. Почтовые рассылки — это попытка заместить принт. Вы получаете картину дня или недели в основных больших материалах. Если вы ещё можете её персонализировать, то это вообще идеальная конструкция. Но всё же здесь другой формат потребления: с печатного листа или с экрана. Мы и в электронных газетах, которыми являются подписки, всё равно продолжаем потреблять во многом так, как потребляем классический диджитал, то есть читаем заголовок, а дальше уже интересно – не интересно. С газетой это не пройдёт, потому что в ней даже заголовок будет, как правило, такой, чтобы было интересно прочитать, что же внутри, а не описание конкретной проблемы, как в диджитал. На примере того же метеорита. Если в газете заголовок «Он прилетел» — это отлично для материала про метеорит. Вы, просто открывая полосу, сразу понимаете, что это про метеорит, и он прилетел. В диджитал «Он прилетел» — это заголовок, который не прочитает никто. Там надо написать, что в Челябинске упал метеорит весом столько-то тонн. В этом и есть принципиальное отличие контента печатного от диджитала.
− Сильно ли повлияли последние геополитические события на географию распространения газеты?
− Естественно. У нас очень быстро начали происходить процессы искусственного сворачивания нашей деятельности за рубежом. Украина была когда-то самым крупным после России регионом распространения, потому что русскоязычная аудитория колоссальная и в диджитал, и в печатке. Если там всё понятно, то, например процессы, которые стали происходить в странах Балтии, Западной Европы, Восточной Европы, — они совсем не рыночные. Прямые запреты на распространение, на печать; типографиям запрещено производство русскоязычной версии. И мы ничего с этим не можем поделать — это не про бизнес. Причём для нас это бизнес. Мы не брали деньги у государств, где распространялись, не брали деньги здесь у государства на то, чтобы распространяться там. Но этого бизнеса нас лишили. При этом есть очень странные конструкции. Сейчас нас закрывают в Израиле. Тоже огромная русскоязычная аудитория. У меня такое ощущение, что половина населения Израиля — русскоязычные, в свете последних событий особенно. Но при этом мы, например, распространяемся в Канаде и США на русском языке, и нас никто не трогает. Почему так? Мы сами себе на этот вопрос ответить не можем. Хотя, может быть, сейчас я это произнёс, и нас закроют завтра. Просто забыли про нас.
− Как вы считаете, какие перспективы у печатной продукции? Она совсем уйдёт?
− Нет, совсем не уйдёт. Будем объективными. Всё равно это дорогой продукт, и не первичного спроса, как хлеб. Чем хуже живёт население, тем больше конкуренция газеты с хлебом или с молоком, потому что она стоит не 5 копеек. Если бы она стоила 5 копеек, как в Советском Союзе, то ни с чем бы не конкурировала, и, возможно, мы бы её выписывали и выписывали. Но, когда она идёт в конкуренцию с хлебом и молоком, — это уже сложная конструкция. Конечно, газета — для многих некий атавизм. Для тех особенно, кто не понимает, что это, действительно, время для себя, это возможность уйти от бесконечного потребления потокового контента. Наверное, нужно заниматься пропагандой чтения: иначе аудитория печатных СМИ будет снижаться. Я думаю, что есть какая-то предельная точка, какое-то дно, которого мы ещё не достигли и не скоро достигнем, но в котором снижение прекратится, и либо случится точка стабилизации, либо от этого дна мы даже начнём отталкиваться. Много примеров уходящих продуктов, которые в итоге не ушли. Мы же видим уже много лет ренессанс винила. А это абсолютно неудобный, дико дорогой и очень сложный формат потребления музыки. Средняя пластинка в Москве сейчас стоит 10.000 рублей, и за эти деньги она будет б/ушной, скорее всего. Мы же привыкли, что «Алису» попросил включить музыку или любую другую умную колонку, или даже с телефона раздал на аудиосистему, и она играет потоково, бесконечно. Ты ещё приоритетность выставляешь по жанрам, артистам, и всё вообще прекрасно! А тут 30 минут проигрывания за 10.000 рублей. Дикий, безумный рост продаж аудиокассет сейчас. Катушечные магнитофоны опять появились. Бумажная книга! На самом деле, что бы мы ни говорили, понятно, что в деньгах во многих странах продажи бумажных книг росли. Но это в первую очередь происходило за счёт роста цены. У нас книга стоила 100 рублей, а стала 500 рублей в течение двух лет. В Великобритании, к примеру, выросли продажи книг в деньгах, но они и в экземплярах начали расти и в той же самой Великобритании, если не ошибаюсь: года три или четыре небольшой рост, потом стабильность, небольшой рост, стабильность. Несмотря ни на что останется какая-то прослойка людей, которые будут читать книги, слушать винил, будут собирать аудиокассеты, продолжать носить кожаную обувь, а не удобнейшую из пластика, будут носить кожаные ремни и шерстяные костюмы.
…и ездить на бензиновых машинах.
− Наверное. Кто-то будет ездить на Mustang 1967 года и лучше этой машины для него не будет, и я с ним соглашусь. Есть нюансы, но согласиться можно. Причём, это не то, что ты стареешь и начинаешь возвращаться к тому, что было у тебя в детстве. Нет. Почему этим в основном взрослые люди увлекаются? Просто у тебя появляются деньги. Опять же винил — это отдельная культура. Поэтому я думаю, что принт — это примерно такая же история. Это то, что останется, конечно, не в многомиллионных тиражах, но дойдёт до какой-то точки и, наверное, случится даже ренессанс. Во-первых, корпоративная пресса никуда не денется. Во-вторых, мы почему-то всё время забываем про всякие презентационные, выставочные продукты. Вы что, прошли по выставке и QR-коды отфотографировали? Нет, вы прошли по выставке и собрали бумагу. Помимо этого, я думаю, что всегда будет существовать узконишевая пресса. Например, в Штатах очень бурный рост изданий для людей пожилого возраста. Им нужно потратить деньги в своё свободное время. Это колоссальная аудитория, очень "вкусная" для рекламодателя. У нас этого нет. Прослойка наших богатых пенсионеров слишком узкая для того, чтобы под неё запускать какой-то глянец или полуглянец. А там это очень популярно, и бурно растёт. Это люди с классическим потреблением в том числе принта, они к этому привыкли. И листать картинки с курортами для пенсионеров, с арендой, например, яхт или чего-то ещё в принте гораздо приятнее, чем делать это в телефоне. Хороший продукт с красивым описанием, с возможностью позвонить или, в конце концов, навести на QR-код и получить дополнительную информацию в диджитал. Конечно, "вкусная" картинка, которую ты не увидишь ни в телевизоре, ни на смартфоне, очень здорово продаётся. Поэтому многие каталоги продолжают издавать. Если говорить про газету, то у нас бывают полосы, где размещена реклама 50 товаров с описанием, ценой, размером скидки. Сколько нужно эфирного времени или времени в диджитал, чтобы получить эту информацию? Колоссальное количество времени. Газета, я думаю, такая же вечная история как кожаные ботинки, вино, виниловые пластинки и Ford Mustang 1967 года.
