«Лучше поизноситься, чем заржаветь»

Предыдущая статья Следующая статья

«Журналист Online» поговорил с добровольцем «ЛизаАлерт» Ярославой Плаксиной

Доброволец поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт», студентка 3 курса факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова Ярослава Плаксина рассказала «Журналисту Online» об основном отличии их деятельности от волонтерской, об опыте общения с родственниками пропавших людей и объяснила, что делать, если вы заблудились в лесу.

©Фото из личного архива героини

- Чем занимается «ЛизаАлерт»?

- «ЛизаАлерт» – это добровольческий поисково-спасательный отряд, который занимается поиском людей. В основном, мы ищем пропавших в течение полугода. Подчеркну, отряд именно добровольческий, а не волонтерский.

- В чем разница?

- У волонтеров множество бонусов: от государства, от правительства, от частных компаний. Волонтерам выдают форму, выписывают волонтерские книжки, их деятельность котируется при приеме на работу. У добровольцев же таких привилегий нет. И делают они все исключительно на свои деньги.

- Вы не пытались стать волонтерским отрядом?

- Нет, и это наш основной принцип. Потому что волонтерским организациям, например, можно переводить деньги. Но принципиальная позиция «ЛизаАлерт» в том, что нам деньги жертвовать нельзя. Если вы хотите помочь копеечкой, лучше купите и передайте нам любой необходимый для поисков предмет. От бумаги, скотча и дошираков – до вертолета, машины и эхолота.

Или вы можете помочь сами, присоединившись к поискам. У нас есть люди, владеющие частным вертолетом, которые снимают потерявшихся с воздуха. Есть владельцы квадроциклов, снегоходов, выезжающие с этим оборудованием на прочесывание леса. Повторю лишь: денег отряд никаких не принимает.

- Как ты пришла в «ЛизаАлерт» и почему именно сюда? Есть же аналоги?

- Я пришла в отряд после беседы со своей школьной учительницей по русскому языку и литературе, вместе с которой выиграла Всероссийскую олимпиаду. Она рассказала мне историю о том, что ее отец потерялся. Потерялся в лесу в Мордовии, и он, к сожалению, до сих пор не найден. Когда она рассказала про отряд, я сразу поняла, что это мое. Но на тот момент мне было 14 лет. Дело в том, что в отряд могут вступить только совершеннолетние. Поэтому я буквально ждала четыре года, пока мне исполнится 18. Есть лишь одно направление деятельности отряда, которое доступно для подростков, – это распространение ориентировок в социальных сетях. Все четыре года я рассылала ориентировки. А как только мне исполнилось 18 – в тот же день зарегистрировалась на форуме.

Теперь по поводу аналогов. «ЛизаАлерт» – это самый масштабный подобный проект в России, и на территории Москвы и Московской области он наиболее активный. У нас есть отряды-партнеры, такие как, например, «Сова» в Твери, «ОренСпас» в Оренбурге и другие. Но действуют они в пределах только одного региона. А «Лиза Алерт» представлена практически во всех, за редким исключением, регионах России.

- Знаю, что свою любовь ты нашла в отряде. Расскажи о том, как это произошло.

- У меня был свободный вечер, и я решила еще раз поехать прочесать лес. Мы искали заблудившуюся там бабушку. Мне нужен был напарник (мы никогда не ходим на задания в одиночку). Посмотрев на нашем форуме, кто откуда примерно едет, написала парню, который жил неподалеку: «Так и так, не хочешь сегодня съездить прочесать лес со мной?» Он согласился. Так мы с ним пересеклись в первый раз. Сходив в лес, я поняла, что человек надежный, человек ответственный. А потом как-то уже закрутилось… Первое свидание у нас было, когда мы вместе нашли пропавшую бабушку и везли ее домой в Троицк. На самом деле очень рада, что в моей жизни появился такой человечек, в котором я уверена и с которым и в лес пойти не страшно, и ночью по городу погулять. Знаю, что с ним всегда буду в целости и сохранности. 

© Фото из личного архива героини

- Ты занимаешь массу должностей в отряде: являешься членом группы быстрого реагирования, пресс-службы и сейчас обучаешься на аттестованного старшего. Понимаю, что все они чрезвычайно важны, но все-таки – какую должность можешь выделить?

- Мне кажется, что самое интересное и неочевидное – это группа прозвонов – инфогруппа. Без нее не обходится ни один поиск, даже не начавшийся. Когда наш оператор принимает заявку о пропавшем человеке или заявка подается через сайт, тогда она высвечивается у нас в специальной программе. Затем в дело сразу вступает прозвонщик. Его задача – собрать всю информацию, которая потребуется для поиска.

Конечно, поиски ранжируются по срочности. Есть не срочные. Например, взрослый человек тридцати лет, который уехал три месяца назад на заработки и просто перестал выходить на связь. А есть абсолютно другой по срочности поиск – трехлетний ребенок ушел в лес и потерялся. Без обуви. У нас есть лимит на срочный прозвон в семь минут, на полный – в 15 минут. На несрочный – сколько хочешь, но до часа. За это время нужно собрать всю информацию, включая фотографии, данные, одежду, особые приметы, обстоятельства пропажи, контакты всех, к кому он мог пойти, и в голове у себя составить картину: где мы будем искать этого человека.

Когда информационный координатор будет читать текст прозвона, он должен понимать, где потенциально может находиться человек. Это бывает очень трудно, потому что заявители бывают разные. Бывают такие, которые плачут от волнения и не могут ничего сказать. Бывают заявители, которые очень сильно на нас ругаются. У меня был случай, буквально недавно, что заявитель требовал номер моего начальника, чтобы меня уволить. Видимо, он не понимал, что я там не работаю. Бывает очень сложно, когда говоришь заявителю, что его родственник найден, погиб. 

Без прозвонщиков не обходится вообще ни один поиск. 

«Для меня самое трудное – сообщать родителям о смерти детей»

- Но как за семь минут можно успеть опросить человека? Звучит как что-то из области фантастики. 

- У нас есть алгоритм, который включает в себя вопросы, составленные в правильном порядке. Стоит упомянуть, что это лишь шаблон вопросов. Туда входят ФИО, внешность, здоровье, одежда, особые приметы, характер, друзья, одноклассники, прошлые места жительства, телефон – огромное количество параметров. Но вопросы поставлены в том порядке, в котором их логичнее задавать. 

Например, ты задаешь вопрос про здоровье и слышишь в ответ, что у потерявшегося ребенка аутизм. И тогда уже понимаешь, что в вопросе про внешность и особые приметы нужно узнавать что-то специфическое: про поведение рук, про то, закрывает он уши или не закрывает; рассеянный ли у него взгляд, что часто бывает, или нет. Когда выяснишь это, переходишь к точкам привязки. Приведу такой пример. Узнав, что у ребенка есть страх собак, ты будешь понимать, что он точно не пойдет гулять во двор, потому что знает, что там ходят собаки. И начнешь размышлять в таком ключе: у ребенка с аутизмом всегда есть какой-то аттрактор, то есть что-то, что его тянет. Очень часто это общественный транспорт. Если он боится дворов-собак и не ходит ни на какие качели-карусели, значит у него аттрактор в другом, скажем так, недетском месте. Это может быть либо общественный транспорт, либо магазины – в общем, места, где нет животных. 

Такая логика действительно работает, но все это держать в голове очень трудно. Разговор с заявителем происходит в чрезвычайно быстром темпе, потому что порой счет идет на минуты. 

- Существуют ли психологические приемы, которые помогают добыть у заявителя необходимую информацию? Ведь такие люди как правило находятся в стрессе и поэтому могут вести себя не вполне адекватно. Как, например, говорить с матерью, у которой пропал ребенок, чтобы она вам доверилась?

- Во-первых, нужно собой буквально манифестировать спокойствие. Человек должен видеть в тебе большую, добрую силу. А это значит, что нельзя нервничать, суетиться, даже если у тебя на прозвон три минуты и нужно срочно достать информацию. Лучше отвечать спокойным голосом.

Во-вторых, ты не должен ни в коем случае успокаивать заявителя. Это просто запрещено. Когда ты нервничающему человеку скажешь: «Пожалуйста, успокойтесь», то он начнет переживать еще больше. Главное, просто быть спокойной доброй силой. И ни в коем случае, даже если это твой первый прозвон в жизни или очень сложный прозвон, ты не должен этого показывать, а должен быть просто уверенным в себе. Тогда человек по голосу перенимает эту уверенность и понимает, что тебе можно доверять. 

«Человек должен видеть в тебе большую, добрую силу»

- В чем разница между группой быстрого реагирования и обычными поисковиками?

- Начнем с того, чем занимается поисковик. Он отслеживает информацию в соцсетях и на форуме (у нас есть специальные чаты) и выбирает, на какой поиск ему поехать. Например, у тебя "падает" (теряется - прим. ред.) пожилой человек в часе езды от тебя. И ты думаешь: «Сейчас идет дождь – я боюсь простыть и, наверное, в этот раз не поеду». Абсолютно ничего постыдного и зазорного в этом нет, ты просто примешь участие в поисках в следующий раз.

А в группе быстрого реагирования есть дежурство. Например, ты встаешь на дежурство с 00:00 до 4:00. Соответственно в этот временной промежуток тебе может позвонить оперативный дежурный и сказать: «Ты должен в течение 40 минут – я построил от тебя маршрут – быть на такой-то точке в лесу». И вот ты вылезаешь из теплой кроватки, несмотря на то что спишь-не спишь, спал-не спал и едешь в этот лес. А там дождь, там холодно, там еще собаки бегают. Но смысл в том, что, заступив на смену, ты обязан в указанное время оказаться на указанном месте, и никакие отговорки не работают. В этом и заключается разница между группой быстрого реагирования и простыми поисковиками. 

- Тебе удавалось обнаруживать потерявшихся людей? 

- Да. Но по правилам отряда мы не разглашаем подобную информацию. Я могу лишь сказать, что у меня было три НЖ (Найден. Жив - прим. ред). Когда ты со своей командой, со своей группой, со своей лисой обнаруживаешь человека, это называется Личным НЖ. У меня было два личных на детей: на маленького ребенка и на подростка и один НЖ – на бабушку. На ребенка у меня был НЖ-криминал. Этот случай заставил нас сильно понервничать.

- Ты упомянула термин «лиса». Можешь объяснить, что это такое? 

- У нас существует своя терминология, которой мы пользуемся на поиске. «Лиса» — это пешая поисковая группа, которая состоит обязательно из мальчика и опционально еще из девочки. Как минимум, два человека, максимум сколько угодно. Но обычно это либо двойка, либо тройка. Еще у нас есть «ветер». Это экипаж на колесах: автомобиль, вездеход, квадроцикл или снегоход. Штаб у нас называется «зарей». То есть обращение штаба к одной из пеших поисковых групп будет начинаться словами: «Заря – лисе 17». «НЖ» – найден, жив. «НП» – найден, погиб. И еще очень много узкоспециализированных терминов.

- Раз встречаются случаи, когда исчезновение людей имеет криминальную подоплеку, то возникает вопрос: насколько ваша деятельность опасна? Можно же, условно говоря, столкнуться с преступником в процессе поиска?

- На самом деле, это не такая уж и большая опасность. У нас есть специальная группа ГСН – группа специального назначения, которая состоит из очень весомых, солидных, взрослых мужчин, не мальчиков – именно мужчин, которые берут на себя подобные задачи с повышенным риском. Если это потенциальный суицидент, потенциальный криминал, какие-то заброшенные здания, стройки, беседы с «уважаемыми», как мы их называем, то есть лицами без определенными местами жительства, то эти задачи берет на себя ГСН. Девочки на них не ходят.  

Вообще, когда я рассказываю про отряд, очень часто думают, что самая большая опасность таится в лесу. Но это вообще не так. Я абсолютно не боюсь леса. Я абсолютно не боюсь диких животных. Самое страшное, с чем мы, девочки, можем столкнуться на поиске, – это городские окраины, так называемая «природа». Парки, скверы, некоторые удаленные от центра спальные районы. Особенно ночью там много людей в состоянии алкогольного или наркотического опьянения и хулиганов. Встречаются и бродячие собаки. Но девочки никогда не ходят на задачу только девочками, у них обязательно в двойке-тройке есть мальчики, и из-за этого не очень страшно. А в лесу я вообще не боюсь. 

©Фото из личного архива героини

- Представим ситуацию: человек отправился в лес и заблудился. Как правильно дождаться спасателей и увеличить свои шансы на выживание?

- Отличный и очень актуальный вопрос. Во-первых, подготовку к походу в лес необходимо начинать из дома. Главное – предупредить своих родных, друзей хотя бы о том, куда и на сколько вы собираетесь пойти. Например, «я пойду в лес к северу от нашего СНТ примерно на три часа». Эта информация уже очень много может нам рассказать, если вы потеряетесь.

Во-вторых, с собой обязательно нужно взять компас и заранее научиться определять аварийный азимут. Этому мы стараемся научить всех грибников, которых хоть раз достаем из леса. Поиск такой информации в Интернете занимает две минуты, но она действительно может спасти вам жизнь. Берите с собой в лес воду, что-то поесть и средства для разведения огня. И обязательно – мобильный телефон! Не существует отговорок по типу, «я боюсь его потерять, намочить, это последняя модель». Чаще всего нам приходится искать тех людей, которые именно так и рассуждали.

Но случилось так, что вы в лесу, взяли телефон, а связи нет. Не используйте его как фонарик, не пытайтесь что-то подсветить. Помните: ваша задача – экономить заряд! Если начало темнеть, то вас в 99% случаев начнут искать. В 100% случаев, как только вас начали искать, информация сразу попадет к нам. Потому что нам передается информация и из МЧС, и из полиции.

- Можно ли избежать обморожения, если пришлось ночевать в лесу?

- Как правило, да. Самое главное, что стоит помнить: нужно изолировать себя от земли. Используйте лапник, ветки. Дело в том, что почва в лесу остывает очень быстро. Мало кто знает, но летальной бывает температура ниже 17 градусов. Еще раз: в +17 можно замерзнуть насмерть, если не вставать с земли. Поэтому стоит как можно быстрее и тщательнее изолировать себя от нее и следить за тем, чтобы ноги были сухими и желательно теплыми. Если есть возможность развести костер, разводим костер. Это может очень сильно облегчить поиск. Скорее всего, будет рассмотрен вариант по поиску с вертолета или БПЛА. Поэтому костер очень-очень может помочь. Если вы услышали вертолет, пожалуйста, посветите в небо телефоном, заряд которого вы берегли. Так вертолет имеет очень большую вероятность вас заметить.

И, наверное, то, о чем стоило обмолвиться сначала: не пытайтесь никуда выйти. Не идите на просветы. Там, где просвет, скорее всего, будет болото. Не пытайтесь выйти по своим следам, потому что так можно запутаться еще сильнее. Просто оставайтесь на месте, сохраняйте спокойствие, разожгите костер и не высаживайте батарейку на телефоне. 

Если у вас на телефоне есть связь, и даже есть 3%, то, пожалуйста, потратьте эти 3% на разговор с нашими специалистами. У нас есть специалисты в направлении «Лес на связи» – ЛНС. Те, люди, которые по словам: “Тут я стою, у меня две сосны и над головой следуют самолеты” могут определить ваше местоположение. Были случаи, когда человек звонил из леса с одним процентом зарядки, говорил примерно такую фразу, и специалист его локализовывал. И к нему через два часа приходили спасатели. Вот основные советы. 

- Кто теряется чаще – дети или пожилые?

- Чаще всего, как бы странно это ни прозвучало, теряются обычные взрослые люди от 20 до 50 лет: на них поступает большая часть заявок. А вот основная часть активных поисков, безусловно, приходится на пожилых и на детей.​

- Куда же может пропасть человек средних лет?

- На самом деле, существует множество причин. Ему может внезапно стать плохо, и его увезет скорая. Или его задержит полиция, и он попадет в изолятор временного содержания. Или окажется потенциальным суицидентом. Наконец, он просто может потерять телефон.

- Каков примерно процент «Найден – жив» и «Найден – погиб»?

- Точных цифр я не помню, но больше 90% мы находим живыми. 

– Это здорово. Помогает ли вам или мешает общественный резонанс, который порой поднимается в процессе поисков? 

- Должна сказать, что резонансных поисков очень и очень мало. В среднем в России каждый день теряются несколько тысяч человек. Столько заявок мы получаем. На одну Москву только приходится около 400 заявок в сутки. И общественный резонанс поднимается же в основном на детских поисках и особенно – на детских лесных поисках. Вообще, чем больше людей, тем лучше. Но следует понимать, что они смогут эффективно действовать, только когда хорошо организованы. Нужна сплоченность, ясное осознание того, что они делают.

Но стоит начать действовать разобщенно: представители отряда будут выполнять свои поставленные задачи, а неравнодушные местные жители, которые искренне хотят помочь, будут действовать вразрез с нашими принципами, вразрез с поставленными задачами, и это действительно будет мешать нам в поиске. Это значит, что, подойдя к нашему представителю – координатору поиска – и сказав: «Я хочу помочь, дайте мне задачу, что мне делать?», вы значительно упростите нам работу и ни в коем случае не помешаете. Но если вы будете обрывать телефон по 20 раз в час со словами: «Гадалка баба Маня сказала, что искать нужно на такой-то горе», то этим вы, мягко говоря, не очень поможете (смеется). Здесь важно дифференцировать. 

©Фото из личного архива героини
«Совершив добро, ты не стал героем. Ты стал нормальным»

- Существует ли у добровольцев «ЛизаАлерт» опасность эмоционального выгорания?

- Да, конечно. Потому что наша работа правда очень трудна и физически, и эмоционально. Иногда приходишь в штаб с особенно тяжелой задачи. А лесная задача – это обычно километров 20 и 8–9 часов, проведенных на ногах. Порой ты приходишь, просто ложишься на землю и лежишь. И только потом уже можешь рассказывать о результате. Бывает так, что не получается сдержать слез от счастья, если пропавший найден, или, наоборот, от осознания какой-то внутренней несправедливости, если поиски закончились трагически. Потом уже эмоции уходят. Первое время я ведь очень близко к сердцу принимала результаты каждого поиска, пропускала их через себя. Со временем, может быть, это хорошо, может, наоборот, плохо, эмоции чуть-чуть притупляются. Если ты будешь так эмоционально реагировать на каждый свой поиск, то тебя очень быстро не останется. Волей-неволей приходится психологически дистанцироваться. 

- Что бы ты посоветовала человеку, который сейчас находится в раздумьях: вступать или не вступать в «ЛизаАлерт»? 

- Существуют два типа поисковиков. Первый тип – это те, кто выезжает на поиск от случая к случаю, если им это близко, у них есть свободное время, и выезжают примерно раз в месяц - в несколько месяцев. Их нужно отличать от активных поисковиков, которые принимают участие в поисках несколько раз в неделю и готовы тратить большую часть своего свободного времени, да что там – все свое свободное время на поиски, готовы вкладываться значительно финансово, потому что без этого, увы, никак. Если вы хотите стать активно ездящим поисковиком, потребуются и транспортные расходы в том числе.

Я скажу так: если вы хотите попробовать, начните с первого варианта. Просто попробуйте съездить. На первом же поиске вы поймете: ваше это или нет. Кроме того, у нас существует множество направлений, представители которых помогают нам не выходя из дома. То есть совсем не обязательно бродить ночью по лесу, можно, например, составлять ориентировки, опрашивать заявителей, прозванивать больницы или вести соцсети отряда. На это тоже нужны люди. Если вы сходите в лес и поймете, что это совершенно точно не ваше, то у вас огромный простор для творчества. Но если, наоборот, признаетесь сами себе: «да, лес – это мое», то советую пойти учиться на старшего поисковой группы, чтобы потом водить группы в лес под свою ответственность. 

- Ты чуть ли не ежедневно участвуешь в поисках пропавших людей, не получая за это никакого вознаграждения. Можешь назвать себя героем?

- Нет. Это образ жизни. У нас (не помню у кого, но где-то видела на форуме в статусе), что, совершив добро, ты не стал героем. Ты стал нормальным. И еще у нашего инфорга есть замечательный девиз по жизни: «Лучше поизноситься, чем заржаветь». Вот, наверное, те принципы, которыми я руководствуюсь. Я абсолютно не чувствую себя героем и в любых ситуациях у меня какое-то внутреннее осознание: любой на моем месте поступил так же. То есть у меня нет никакой мысли, что можно поступить как-то иначе.

26.07.2021
«Любые изменения в поведении питомца — повод задуматься»
Зоопсихолог Вера Кострамичева — о профессии, расстройствах домашних животных и ошибках хозяев
20.08.2023
Юные ломоносовцы познакомились с МГУ
Школьники из ДНР и ЛНР посетили Московский университет
21.12.2020
Новый год весной и ритуальный суп из казана
Что такое Наурыз и как образ солнца повлиял на казахскую праздничную кухню
22.02.2023
«Не считаю, что телевидение проигрывает Интернету»
«Журналист Online» пообщался с ведущим программы «Сегодня» на телеканале НТВ и выпускником журфака МГУ Егором Колывановым