Алексей Валерьевич Водовозов, военный врач и научный журналист, один из известнейших популяризаторов медицины в России, прочитал лекцию, посвященную парадоксам восприятия музыки, ее взаимосвязи с медициной, а также распространенным мифам об ее влиянии на человека.
©Татьяна Агабабова
Алексей Водовозов отметил, что человечество испокон века связано с музыкой. Предположительно, первым ударным музыкальным инструментом были отполированные и расписанные охрой лопатки мамонта. И уже 30-35 тысяч лет назад люди научились играть на флейте.
Лектор рассказал, как именно мы воспринимаем звук:
«Воздух переносит механические колебания от наружного слухового прохода до среднего уха. Там есть барабанная перепонка с одной стороны, а с другой – овальное окно, открывающееся в улитку – заполненный жидкостью перепончатый канал. Именно по этой жидкости распространяются механические волны, переходящие в электрический сигнал».
По словам Водовозова, в этот сигнал их превращают волосковые клетки. Однажды ученые из Университетского колледжа Лондона изъяли у морской свинки отдельную волосковую клетку и увидели, что она очень четко следовала ритму включенной ими музыки. Получилось что-то вроде танцующей клетки. Через нее музыка превращается в электрический сигнал, передается на слуховой нерв, а уже оттуда – в мозг. Там мы это воспринимаем как музыку.
Во время лекции Алексей Водовозов провел опыт, ставя частоты от 16 Гц до 20 кГц (диапазон восприятия звуков человеком). После 15 кГц присутствующие перестали слышать звук, что означает, что у них закончились волосковые клетки, воспринимающие такие высокие частоты.
©Татьяна Агабабова
Выступающий отдельно остановился на известном интернет-меме в виде в звукового файла, в котором одни люди слышат имя «Лорел», а другие – «Йенни». Он объяснил, что звуковые дорожки отличаются высотой частот и характеризует наше рецепторное поле. Те, кто услышал «Йенни», лучше воспринимают высокие частоты, чем те, кому послышалось «Лорел». В этом и заключается «секрет» файла.
Одним из парадоксов восприятия звука считается ослышка, или мондегрин. Алексей Водовозов привел пример ослышки своей дочери. Строка песни «Будьте здоровы, живите богато» у рожденной в девяностые малышки не укладывалась в голове: как жить богато, когда вокруг такое? (Имеется в виду ситуация в стране. – Прим. ред.). Поэтому она воспроизводила фразу по-своему: «Будьте здоровы, живите пока что».
Чемпионом по ослышкам в России считается к/ф «Д’Артаньян и три мушкетера» из-за вкраплений иностранных слов в песнях. Например, в тексте песни «Почему бы нет?» есть французская фраза «Pourquoi pas?», которую дети истолковывали как «куклота» или «полклопа». В современном языке есть популярный мондегрин «скрип колеса», который часто слышится как «скрипка-лиса». Так как же избавиться от мондегрина? Все просто, нужно прочитать текст!
Другой интересный эффект, «ушной червь», обозначает «заедание» одной музыки в голове человека и встречается почти у всех. «К сожалению, наука не в курсе, во-первых, как он возникает, а во-вторых, что с ним делать», – признался Алексей Водовозов. Говорят, что можно попробовать выбить его более мощным «ушным червем» – например, поставить музыку на звонок. Либо смириться и ждать, когда пройдет само.
Эксперт заявил, что музыка может влиять на психологическое состояние человека, это уже доказано. По итогам исследований самой мотивирующей песней была названа «We Will Rock You» знаменитой группы Queen. Примечательно, что некоторые люди с особой выработкой дофамина могут получать физическое удовольствие от музыки. Доказано также, что под рок-музыку пиво ощущается более вкусным, а шум самолетного двигателя способствует желанию предпочесть томатный сок другим напиткам.
©Татьяна Агабабова
Одно из самых необычных явлений, продолжил выступление эксперт, – синестезия. Например, если нейроны, воспринимающие звук, находятся рядом с нейронами, отвечающими за свет, они возбуждаются одновременно. Синестезия может работать на уровне «слух-вкус», и получается так, что слух искажает вкус. Чтобы помочь нам лучше разобраться с синестезией, лектор продемонстрировал картину Василия Кандинского «Композиция VIII». В ней автор попытался объединить музыку и живопись, то есть создать пару «зрение-слух». Все потому что Кандинский был синестетом: он писал музыку своими картинами, воспринимал цвета звучащими. Обратный пример – Александр Скрябин, известный композитор, воспринимающий звуки цветными. Кстати, Шерлок в известном английском сериале тоже синестет, ведь он использует чертоги разума, размещая в них разные предметы. Синестезия – не очень редкое явление, она встречается примерно у одного человека на тысячу. Многие люди не знают, что они синестеты, и думают, что видят ауру. «Чаще всего синестеты – это творческие люди со своим особенным взглядом на мир», – заметил Водовозов.
В заключение лектор рассказал об использовании музыки в медицине. В больнице музыка с определенным ритмом успокаивает пациента, помогая ему дышать вместе с аппаратом ИВЛ. Музыку используют при операциях, чтобы хирурги меньше уставали и работали слаженнее. Ее можно использовать для частичного обезболивания. «Еще многое предстоит изучить, а значит, нас ждет много разных интересных открытий!» – подвел итог лектор.
©Татьяна Агабабова
После лекции Алексей Водовозов ответил на вопросы корреспондента «Журналиста Online».
– Есть много видов терапии: арт-терапия, иппотерапия, плавание с дельфинами… Как узнать, что из этого помогает, а что – шарлатанство?
– Все, что связано с работой рук и мозга одновременно, помогает. Например, если вы едете на лошади, вы больше ничего не делаете. Если купаетесь с дельфинами, то же. Но если, например, вы сидите за гончарным кругом, у вас работают разные сферы мозга (происходит оценка объема, света, веса) и одновременно работают руки. Именно поэтому лепка входит в арт-терапию. Очень часто в постинсультных отделениях можно видеть мастеров, которые приходят с наборами и предлагают пациентам такой вариант реабилитации. С рисованием то же самое: задействовано восприятие цвета, перспективы и опять же работа руками. Музыка – тоже часть арт-терапии.
– Насчет музыки: есть музыка, которая приносит удовольствие, а возможна ли музыка, которая вредит здоровью?
– Если говорить о прямом вреде, речь идет исключительно об амплитуде, о том, насколько громкая эта музыка. Если она превышает болевой порог и начинают отмирать волосковые клетки, это действительно так. Но когда рассказывают о том, что слушающие рок-музыку сходят с ума, – это неправда.
– Когда Вы говорили о синестезии и приводили пример с Шерлоком, у меня появился вопрос: можно ли считать создание городских или числовых панорам видом синестезии?
– Это скорее фотографическая память. Это тоже особенность мозга, но другая, потому что для синестезии нужно, чтобы было задействовано два-три разных чувства. А здесь человек рисует панорамы только по памяти. Временную синестезию могут вызывать препараты-психоделики. Но это не изначальная, а сымитированная синестезия, которая не закрепится.
– А как же мнемоника?
– Мнемоника просто использует разные сигнальные системы. Это похоже на «Эффект Моцарта», можно запоминать что-то, слушая музыку или подбирая рифмы.
– Может ли быть правдой, что Жерар Депардье избавился от заикания благодаря «Эффекту Моцарта»?
– На эту тему может подойти история с королем Георгом. Вы же смотрели фильм «Король говорит»? Это тот самый случай. Неважно, какая именно музыка была поставлена, она работала как фон, как отвлекающая терапия. Чисто психологическое явление.
– Если цветовая характеристика человека, которую видят некоторые люди, это синестезия, получается, что ауры не существует?
– Ауры нет, по крайней мере, той, о которой рассказывают люди. Мол, она изменяется по цвету, по ней можно ставить диагнозы… Синестет видит окраску вокруг человека, и она никак не изменяется, несмотря на болезни или что-то еще. Синестет даже может запомнить характеристику цвета человека и потом узнать его по ней. Но больше никакой информации о нем получить нельзя. Цветовая характеристика – не энергоинформационные волны, они не связаны с космосом или чем-то подобным, и измерить мы их не можем.
– И последний вопрос: в интервью одному из изданий Вы сказали, что пока в вузах господствуем мнение авторитетов, существует два полюса: гомеопаты с профессорским знанием и фанаты доказательной медицины. Что нужно реформировать, чтобы изменить это положение?
– Какой хороший вопрос! Нужно начинать со средней школы, потому что не прививается культура критического мышления, нет даже такого предмета – «работа с источниками». А как сегодня можно ориентироваться в море информации без этого? Информационная безопасность, информационная гигиена – можно называть это как угодно, но она должна быть. Иначе человек начнет воспринимать профессоров как истину в последней инстанции, не проверяя их данные, не споря и не приводя свои аргументы (я имею в виду нормальные аргументы, не окрашенные эмоционально).
С другой стороны, нельзя впадать в крайность, когда критицизм доходит до полного нигилизма, отрицания всего. «Есть только доказательная медицина, и больше нет ничего!» – это тоже неправильный подход. Всегда нужно учитывать особенности пациентов, контекст и прочие вещи.
